В этой части поговорим о том родительском образе в текстах В. Пелевина, который можно соотнести с матерью героя. Некая пожилая женщина внушает юному адепту почтение, страх и благоговение, ее знания кажутся безграничными, власть - абсолютной. Сила ее воздействия кроется в амбивалентности: Мать и притягательна, и опасна. Чуть позже на сцене появляется драма Эдипа - борьба за бытие и обладание, о которой наслышаны все, кому интересен психоанализ.

Герои В. Пелевина: часть 3 (продолжение) 

Напомню: Часть первая рассмотрения текстов В. Пелевина была посвящена разбору образа главного героя. В основном, тому, чем же он привлекает, чем его речь злободневна, почему может вызвать желание подражать. Часть вторая повествует о сопернике главного героя, о его возлюбленной, о близких отношениях с Дамой.

Повторюсь, лирический герой, литературный персонаж — далеко не всегда и далеко не во всем автор. Конечно, речь идет не о реальных личностях, а о тех, кого автор описал на страницах романов. Для цитат в скобках приведены ссылки на источники: тексты В. Пелевина (сокращение по первым буквам слов в названии произведения).

Мать и знание без вторичных защит

В Т, Empire V и в S.N.U.F.F.'е явно видны пожилые женщины, раздающие глубокомысленные советы. Юной ипостаси героя эти консультации еще весьма интересны. То есть, юный и наивный ГГ — это послушный мальчик, жаждущий пройти круги мифических испытаний ради соединения с Иштар. Чтобы суметь принять советы этих рассудительных пожилых женщин, герой абстрагируется от их гетеросексуальности. Алена-Либертина подчеркнуто гомосексуальна — даже если бы, то все равно не (Тхаги):

Кали, – подтвердил Борис. – Как правило, да. Вооруженная женщина – это практически всегда она. И необязательно вооруженная, кстати. Самое жуткое изображение Кали – на плакате «Родина–мать зовет», помните, такая седая весталка в красной хламиде. Именно ее суровый лик был последним, что видели колонны солдат, которых приносили в жертву к седьмому ноября или первому мая ... Женщина–смерть зовет.

Образ матери вытесняется, особенную неприязнь вызывает образ зовущей к себе матери.

Грым, Рама, граф Т воспринимают Бабу-Ягу как проводника и советчика. Он смиряется с их властью и манифистируемой ими волей, чтобы получить знания о себе и о мире. В S.N.U.F.F.'е ее даже именуют "Тхедолбриджит Бардо" — видимо, это Холле-воительница в пропповском смысле слова (Тхаги):

... быстро понял, что если детская мечта по–прежнему жива в моем сердце, то ничего иного искать уже не надо. В мире нет другого божества, которое так отчетливо воплощает Зло и смерть. Мало того, открыто наслаждается видом льющейся крови.

Позиция ГГ эволюционирует по мере накопления текста.

Герой Поколения "П" молится на золотистую Иштар. Рама почтительно беседует с ней, но позволяет себе иронические замечания о внешности стареющей Богини. Александру не нравится настоящий, без прикрас, вид древней А Хули. Волк-оборотень отказывается от символического (за просмотром фильмов) секса с лисой-оборотнем именно тогда, когда узнает ее возраст. Сорок лет партнерши — барьер для молодого волка, ведь он понимает, что будь она старше, она могла бы оказаться его матерью. В благодарность за дивную силу он обещает любить ее, но только как родственную душу и на расстоянии. Граф Т говорит с княгиней Таракановой меланхолично и сонливо, с омерзением смотрит на угощение, которое так нравилось ее покойному мужу. В рассказе Тхаги ГГ говорит о сути Изиды под покрывалом, об Иштар под маской как о кровожадной Кали. Дамилола бунтует против сексуальности Алены-Либертины, высмеивает и кривляет любые ее проявления.

Если Дамилола и подчиняется решениям матери, то только потому, что за ней стоит авторитет Имени Отца. Аленам-Либертинам в S.N.U.F.F.'е приписываются неприглядные душевные порывы:

может, старые жирные феминистки продавили бы закон, обязывающий сур выглядеть как они, только хуже.

Внимательный читатель наверняка помнит, кому в отечественных космооперах 90-х принадлежала пальма первенства в изображении сексуальных привычек пожилых феминисток.

У Паланика же герой, называющий себя сыном порнозвезды, копит на ее точную резиновую копию в полный рост. Происходит символический половой акт, но именно из-за соития сына с матерью кукла сдувается:

умирала подо мной, а потом умерла и начала разлагаться

поэтому ему приходится отправиться на поиски реальной женщины. 

Герой пелевинского S.N.U.F.F.'а такую копию уже приобрел к началу книги, заработав на нее работой видеорепортера (вооруженным смотрением, т.е. выполнением роли Отца). Разница с Палаником в том, что кукла Дамилолы вечно молода и всегда доступна, это позволяет не задумываться о том, что же она для него значит. С огромным трудом ГГ конструирует условия, в которых может позволить себе игнорировать реальность. Он нарочито предпочитает управляемую неменяющуюся куклу живой женщине, ведь самые малые перемены страшат его хаосом. Если герой ПВО демонстративен в выборе программируемых сур, то герой Паланика при возможности устремляется к реальной партнерше.

Демонстративность нужна и на уровне высказываний. За орком Грымом признают человеческое мышление после фразы (S.N.U.F.F.): 

ваши женщины… Раньше я считал, что они проститутки. А теперь понял, что они на самом деле резиновые. В плохом смысле.

Считать всех женщин лживыми и продажными — для Дамилолы и для Грыма способ поддерживать в себе (S.N.U.F.F.):

мускулистого звереныша

Но Мать не питает возносящих хулу, за покушение на Имя Отца героям грозит кара (S.N.U.F.F.): 

мы оба оказались в вынужденном одиночестве и тут же столкнулись с финансовыми трудностями.

Маркером глубины регрессии является отношение ГГ к хранящим традицию пожилым дамам и юным девам, кои умничают. Кая критикует Дамилолу за пренебрежительное отношение к дискурсу (как и Мюс — Степу), но герою в этом состоянии важно поддерживать видимость неуклюжего дурачка. Стоит ему немного задуматься, его фантазии прерываются символической проповедью и фалличность исчезает. ГГ, пройдя чуть дальше в воображаемом, упирается в символическую мощь Всезнающей женщины. Ее осведомленность простирается вплоть до того, что ее репрезентация, Кая, видит в темноте. Она пугает героя демонстрацией этих свойств.

Роман Эдипа с Иштар

Очень характерно, что в этой инкарнации герой действует крайне противоречиво, Дамилола говорит:

всей душой ненавижу оркские народные песни за их назойливый гомосексуальный подтекст.

Гомосексуализм (в котором, кстати, он обвиняет и Алену-Либертину), вызывает в нем дикую ярость. Герой злится на нее за то, что она напоминает о вытесненном. Услышав сомнительную фразу, он (S.N.U.F.F.): 

чуть не дал по свадебному столу очередь из пушки.

Тем не менее, мы помним, что юный и наивный ГГ из ранних текстов покровительству Затворников и Полковников рад, хоть и копит мстительность, а женщин пренебрежительно отталкивает. Во влечении к подобным себе много автоэротизма. Дамилоле Грым нравится тем, чем схож с ним. Амбивалентность видна и в том, как Дамилола берет под покровительство Грыма, затем не препятствует его отношениям со своей сурой, а позже готов расстрелять его, но не может.

Когда же усиливается вытеснение т.н. мужской дружбы? когда актуализируется понимание того, что (Тхаги):

сердце культа обязательно должно остаться чистым и верным изначальной традиции. И еще доступным для избранных. Тех, кого призовет сама богиня.

Говоря иначе, когда усиливается перенос на материнскую репрезентацию, преклонение перед Отцом отходит на задний план и замещается агрессией.

"...белокожая черноволосая девочка стояла гораздо ближе к источнику красоты" (S.N.U.F.F.)

Вся активность ГГ в этой фазе посвящена попыткам ответить на материнский зов, получить право заявить о своем Желании. Он пытается стать Шивой-разрушителем, низвергать и трансформировать, управлять и подчинять.
Но ГГ в старшей гетеросексуальной паре не нужен. В Тхаги героя убивают пожилые супруги-служители культа. Так как от Матери ГГ отказаться не может, наоборот, упорно настаивает на своих правах на нее, его принимают в культурное сообщество только ценой субъектной смерти. Героя используют как объект в ритуале служения Другому и убивают за его Желание те, кто наслаждаются подобным желанием сами (Тхаги).

При этом (Тхаги):

Аристотель Федрович даже не посмотрел на корчащегося на стуле неофита. Он повернулся к изваянию [богини Кали]

О важности этого момента может косвенно свидетельствовать опечатка в отчестве — только в этой фразе из "Федоровича" исчезает буква "о", и он превращается в Федровича, Рhaedrus'а, Волка. Странгуляционная асфиксия эмотивной сферы в исполнении матери и во имя Матери при полном безразличии отца (СКО):

Я не знаю,— ответил он.— В том-то и дело. Я не смог ее победить. Всех остальных замочил, а ее — никак.

Конец в данном случае предсказуем.

Здесь следует отметить структурный подтекст. Если бы герой бескорыстно служил Богине, а значит, стал великим адептом чистого зла (Тхаги), то тем самым была бы признана ее нехватка. Но нам говорится, что герой не выживает, исчезает, и тем самым отрицается необходимость в субъекте, а значит, Богиня самодостаточна. Соединение с матерью имеет условием растворение в ней, смерть. В СКО сикх обнаружив, что в акте был объектом, а не субъектом, убивает себя, выкрикнув: "кали ма!"

ГГ мечется меж двух огней, он лишен ориентира, Имя Отца форклюзируется. Проблема не столько в отце, сколько в незнании его Имен.

Но мы слишком отклонимся от темы, если будет детально описывать причины без привлечения топологии. 

Вернемся к тому, как после этой неудачи происходит закономерное переключение и возврат к более ранним фиксациям. Дамилоле лучше всего запоминаются слова 

до смерти я уже дожил.

Это свидетельствует об интенсивности вытеснения влечения к женскому образу. Герой регрессирует до прегенитальных объектов, противится культуре и кастрации ("она похлопала меня ладошкой по моей тучной ягодице", "иногда доходит до твоих ожиревших мозгов", "жирная слабоумная задница").

Fail, но ГГ какое-то время умудряется истолковывать эту ситуацию как победу.
Как же герой смог интегрировать гетеросексуальность в Идеальное Я? Очень просто: идентифицировавшись с мужественной фигурой и повторяя внешние проявления идеального двойника. Здесь больше нарциссизма: герой нравится себе тогда, когда становится похож на Отца.

О том, как любить родину и командовать гламурными неженственными девочками, повествует найденный для этого Лебеденко. Таким будет стремиться стать герой после того, как убьет Полковника.

Дорогие друзья, дочитавшие до этих строк! В дальнейшем вас ждет еще одна часть текста; буду признательна за мнения, голоса, замечания!

Полина Ювченко для Лаканалии