Для вас - еще один фрагмент перевода Словаря психоанализа (Dictionnaire de la psychanalyse) под редакцией Б. Вандермерша и Р. Шемама, хорошо известного постоянным фолловерам. Автор статьи - французский психоаналитик Брижит Бальбюр. Все о меланхолии как о клинической единице и психическом состоянии в подходах З. Фрейда и Ж. Лакана, о memento меланхолического обручения со смертью, крае внебытия, утрате и сумраке. Вступление - пара ремарок о текстах Д.В. Денона и М. Кундеры.

Предисловие

Итак, что за статья?

Стиль статьи имеет налет вычурности, неторопливости, и даже отсылает в чем-то к трактатам конца позапрошлого века. По мемуарам восстановим ритм бытия кабинетного ученого, какого-нибудь ровесника Маргареты Зелле. Получив новый текст, новую точку зрения, сообразно было выделить время - часы послеполуденных трудов, к примеру - для неспешного ознакомления с рукописью. Полунамеки; то сдержанный, то увлеченный тон; длительные отступления от основной темы ради нагляднейшей иллюстрации вторичных тезисов; аппелирование к различным видам критики; искаженные латинские крылатые фразы, аллюзии, богатство непрямых цитат - все, чтобы добиться плавности и общего течения мысли с читателем. Здесь подразумевается необходимость вникнуть, эмоционально прожить, позволить себе занять непривычную точку зрения, хотя бы на несколько глав довериться автору. Плавность, неторопливость - кажется, запамятована расстановка точек.

Все это лишь раздражает сегодняшнего среднеожидаемого поглотителя Интернет-трафика. Проблема кроется в самом стиле венских работ Фрейда и tutti quanti. Плотность инфопотока диктует условия: скользить, но не погружаться; цитировать, но не дочитывать. Поисковые системы отдают предпочтение коротким ясным фразам из ключевых слов. Восприятие модифицируется в таком ключе, чтобы роль критического барьера из альфа-элементов сводилась к действию простого файерволла.

Бион У. Р. Научение через опыт переживания. - М.: Когито-Центр, 2008.- с.31-33, 39-40.

Можно попытаться соотнести состояние, известное Интернет-серферам по систематическим многочасовым бдениям в ущерб сну, с началом распада контактного барьера.

Вести полемику удобнее тогда, когда нет четкого представления о предмете спора. Поколение Web 2.0, олицетворение медиацивилизации, при переходе к Web 3.0 может соблазниться лишь уникальным контентом в уникальной подаче - и требует ускорения темпа. Что промелькнет перед глазами меж двумя кликами по линкам? Что составит мнезический след? Недаром Ж. Лакан, при необходимости публичных высказываний, отдавал предпочтение лозунгам.

Кажется, отказ от позиции "эффективно и быстро использовать" уводит в сторону от практичности. Но это отвлеченность временная и вынужденная, так как именно практика является мерилом всех теоретических тонкостей, и мы вынуждены верить уважаемому нами автору: наскоком, голым энтузиазмом сократить путь не удастся. Именно отсутствие лишней поспешности позволяет прочувствовать незнакомую позицию, сделать ее частью своего дискурса.

Еще чаю?

Похоже, нечто подобное описывал Милан Кундера в Неспешности, говоря о витиеватости сумеречных бесед во время неспешной прогулки в старом парке. Он подробно останавливается на изящном сочинении Денона и детально, хоть и не везде точно, цитирует его. Но если отыскать оригинал этого текстового обрамления полотен Ватто, стиль удивит живостью, функциональностью каждой мелочи, яркостью сравнений. Там, куда Кундера неестественным образом встраивает медлительность, во французском оригинале находим ритм и устремленность, пусть и без лишней поспешности: 

...поистине сюжет для современной новеллы, а не для обстоятельного и медлительного романа XVIII века. Даже и в стиле Денона очевидно это усилие не задерживаться на несущественных перипетиях фабулы, проскакивать их галопом, как скачут его герои в загородный замок.

 Зенкин С. Денон, Бальзак, Кундера: от преромантизма до постмодернизма//Иностранная литература - 1997, №5. 

Язык Point de lendemain увлекает плавно, но решительно, и повествует о любовной победе - каждый из героев в чем-то выиграл. Это резко контрастирует с чередой эротических неудач и меланхолической гордостью героя Неспешности:

...промучившись несколько мгновений от стыда, он вдруг подумал, что пусть он выглядит смешным, но в этом нет ничего нехорошего, позорного или обидного; смехотворное положение, свалившееся ему как снег на голову, только усиливало его привычную меланхолию, придавало его судьбе еще более печальный оттенок и, следовательно, делало ее еще более величественной и прекрасной.

Разница в том, что:

- в Point de lendemain герои словно растворяются в плавном ритме, отыгрывая подобие мистерии; рисунок перемещений обоснован практической необходимостью и потому избавлен от лишних движений; сильным и точным жестом мастера можно лишь восхититься, о нем нечего сказать;
- в Неспешности либо слишком спешат, продвигаясь к цели неустойчивыми рывками, либо медлят... и терпят поражение; неудачу можно интерпретировать многократно.

Так что же такое меланхолия? потеря естественного ритма течения libido и бесконечное сожаление о прошлом.

Меланхолия 

меланхолия сущ. ж. р. (фр. mélancholie; англ. melancholia; нем. Melancholie). Глубинное достижение желания, по определению понимаемое З. Фрейдом как психоневроз, характеризуемый специфической субъективной утратой самого себя (фр. du moi lui-même).

ЭНЦИКЛ.: КЛИНИЧЕСКАЯ ЕДИНИЦА И ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ

Хоть меланхолия явно не фигурирует среди присущих психоанализу концептов, ее использование в аналитической области достаточно неоднозначно и достаточно отстоит от психиатрического, чтобы заслуживать рассмотрения. Фактически, термин отсылает к двум различным понятиям: отдельной целостной клинической единицы и психического состояния, оригинального настолько, чтобы объяснить от противного некоторые характеристики самой субъективности.

В качестве клинической единицы меланхолия подчиняется общим нозологическим соображениям Фрейда, и в особенности произведенному им различению между актуальными неврозами, психоневрозами защиты или переноса, и нарциссическими психоневрозами. Фактически она составляет парадигму последних и определяется как глубокая структурная депрессия, отмеченная угасанием желания и крайним нарциссическим дезинвестированием. Одним словом, это болезнь желания, организованная вокруг значимой нарциссической потери.

В качестве психического состояния меланхолия отсылает к становлению концептов libido, нарциссизма, я (de moi), объекта, утраты, и т. д. Она отличается от состояния траура (для которого в то же время является моделью), очень ясно обнаруживает тесные связи между я (le moi) и объектом, между любовью и смертью. Итого, она показывает в тех крайностях и теми крайностями, до которых доводит субъекта, общий способ его структурирования фактом нехватки и то, насколько это субъективное бытие основано на "внебытии".

ФРЕЙДОВСКИЕ КОНЦЕПЦИИ 

Известно, что еще в начале мыслительного пути Фрейд практиковал разделение на актуальные неврозы, в чьей этиологии не участвуют никакие психические процессы, и защитные психоневрозы (истерия, навязчивость), чье возникновение, напротив, полностью психическое. По этой причине он выстроил энергетическую теорию, основанную одновременно на оппозиции между сексуальной соматической энергией и сексуальной психической энергией, а также на необходимости трансформации одной в другую. Так, он выдвинул гипотезу, что меланхолия происходит из нехватки адекватной разрядки сексуальной психической энергии, так же, как и тревога происходит из нехватки разрядки соматической энергии. Таким образом, меланхолия заключалась для него на тот момент в чем-то, что "имеется при неврозе тревоги". По правде говоря, развивая этот тезис, он разрушил его основание, то есть различение двух типов энергии, объединив их под общим названием libido. Но в том же 1895 г. он высказал догадку о том, что меланхолия состоит из некоего "траура, спровоцированного утратой этого libido", или более строго, что меланхолия соответствует "либидинальной геморрагии".

Геморрагия - истечение крови из сосудов при нарушении целостности, проницаемости их стенок (также кровотечение, кровоизлияние) - Большой энциклопедический словарь (прим. перев.). 

Двадцатью годами позже, уже "введя [концепт] нарциссизма" в аналитическую теорию, Фрейд смог предложить новый тип разделения на психоневрозы переноса (современные неврозы), понимаемые как "негатив перверсии" в результате воплощения (вытеснения, интроверсии) сексуальных влечений, и нарциссические психоневрозы, происходящие от "плохих cудеб" (либидинизированных) влечений я. Важная поправка: речь идет об общем пересмотре теории влечений (подробнее см. в статье "Влечение"), об использовании я, благодаря нарциссизму, как важнейшего объекта любви, а также о возможности осмысления психозов.

В результате, с того момента психозы понимались как продукт сосредоточения libido в я, что приводило либо к его дефракции (парафрении), либо к чрезмерному расширению (паранойи), либо же, в точности как в случае меланхолии, к "поглощению" и далее к истощению libido, и к потере я в конечном итоге.

Необходимо было понять причину скопления и истощения libido. Фрейд стремится сделать это в 1916 г. в фундаментальной статье Траур и меланхолия. Он определяет траур одновременно как состояние (нормальное) при "потере любимого объекта" и как психическую работу, цель которой — позволить субъекту отречься от этого утраченного объекта. Если даже на первый взгляд кажется, что траур прямо соответствует меланхолии, быстро обнаруживается, что разница не сугубо количественная — что меланхолия не только лишь патологический траур, чья работа не выполняется. Разница также и качественная: фактически она основана на природе утраченного объекта.

Утраченный объект меланхолика Фрейд определяет как самость я. Почему? В связи в фактом либидинальной регрессии (которую особо изучал Абрахам) на стадии первичного нарциссизма, где я и объект любви по сути едины. Таким образом, вопрос "либидинальной геморрагии" из ранее выдвинутой гипотезы объяснялся утратой я, открывающей брешь для этой утечки. Определение меланхолии как нарциссического психоневроза подтвердилось, так как речь шла именно о разрыве функции нарциссизма.

Наконец, остается в точности определить субъективную позицию, которая приводит к утрате и геморрагии. Этому и была посвящена последняя заметка Фрейда на данную тему в 1923 г., после построения теории влечения к смерти (Я и Оно, 1923). Такая субъективная позиция описывается одним словом: отречение. В конечном итоге, меланхолия производит ту же работу, что и траур. Но в то время, как траур должен позволить субъекту отречься от утраченного объекта, найти тем самым собственное нарциссическое вложение и возможность желать снова, меланхолия призывает субъекта отречься... от своего я, и приводит к позиции общего отречения, сумрака, отказа от желаемого. В этом третье значение термина меланхолия: переход к суицидальному акту, как правило, радикальный.

СООБРАЖЕНИЯ ПО ЛАКАНУ

Нельзя сказать, что Лакан развил особое понимание меланхолии, о которой он отзывался дискретно. Он поместил ее в область психозов и уточнил занимаемую субъектом позицию: а именно боль в чистом виде, боль существовать — что делает из меланхолии страсть бытия. Но некоторые концепты Лакана позволяют проще осмыслить и уточнить теории Фрейда.

Первый касается утраты, которую необходимо отличать от нехватки. Если нехватка вызывает субъективное желание (желание возникает потому, что есть нехватка в чем-либо), утрата, напротив, расстраивает желание. Она дает субъекту чувство, что утраченный объект и есть тот, которого по-настоящему желаем, то есть она непрерывно восстанавливает недостающий объект a, заполняя этим нехватку и перехватывая ее функцию. Можно сказать, что утраченного объекта меланхолику, в противоположность объекту невротика, никогда не нехватает: то, чем он обладает в самой утрате, подавляет любое желание.

Второй концепт происходит из рассмотрения Лаканом любви, ее противоположной желанию стороны в общем ракурсе со смертью. Это выражает и старая запись термина: mourre. Меланхолия, в этом смысле, является крайностью инаморации, состоянием, в котором субъект ничто по сравнению с любимым (и идеализируемым) объектом. Происходит подвисание в этой точке (любовь, как известно, не имеет длительности), что решительно устремляет субъекта на орбиту влечения к смерти.

Третий концепт, скорее, третье отклонение, это акт забивания на (нем. Niederkommen), в котором Лакан видит знак несостоятельности дискурса, и суицид меланхолика — главная тому иллюстрация. Акт отмечает точку, где невозможна более никакая речь. Чем больше обращения к Другому, тем ближе миг, когда субъект падет, дойдя до края своего "внебытия", и наконец в падении встретится с самим собой на меланхолическом обручении со смертью.

 Полина Ювченко для Лаканалии