Вопреки очевидному, получение тела в собственное распоряжение происходит далеко не сразу. Перед тем, как овладеть своим телом и полноценно обустроиться в нем, нарождающемуся субъекту требуется проделать много специфической работы. За мифом о естественной гармонии явственно проступает логика инкорпорации и сексуации. Если Вы, уважаемый читатель, видите эти строки, то как минимум одно тело Вам принадлежит. Иметь тело - достаточно удобно, неудобно иметь одно лишь тело.
Иметь тело или отыметь тело
Бренное тело в противоположность бессмертной душе, мятущемуся фаустовскому духу... Мы привыкаем к поэтическим и религиозным метафорам о двойственности, европейцу поначалу непросто отвлечься от этой дихотомии низменного-возвышенного, традиционной для нашей культуры. Но способ мышления бинарными оппозициями - далеко не единственный на планете, и нам доступен психоанализ как plus-de-compréhension.
Естественные науки в мельчайшей детализации описывают телесные параметры - и все же тело несводимо только лишь к набору показателей датчиков. Человеческое тело для субъекта - нечто большее, чем просто комок нервных окончаний с цивилизационным отпечатком. На заре психоанализа тела истериков и ипохондриков восстали против явности органической картографии. Всегда есть что-то еще, вечная загадка соотношения жизни и бытия, несократимый остаток наслаждения.
Если во времена Шарко и Котара казалось, что прогресс мчит на всех парах и сама история ускорила свой бег, то сейчас новые технологии возникают столь стремительно, что сливаются в неразличимый поток. Но сколько бы мегапикселей, кристаллов или дюймов не насчитывал очередной гаджет, все по-прежнему упирается в вопрос символического устройства тела. Как мы впишем в него очередной символ?
Влечения двигают по телу сетку эрогенных зон, сохраняя жизненные отметины. Другие отметины на субстанции наслаждения между реальным и эрогенным предопределяют историю субъекта. Влечение придает форму телу и его отверстиям, а культура подталкивает к бесконечному и беспощадному ублажению экстериоризаций Другого в других.
Скудная комбинаторика приманок: обещаний секса, престижа, материальных благ, и даже нематериальных совершенств... в логике медиатизации сводима к обещанию внимания, взгляда Другого - при условии, что претендент обладает правильным телом как набором статусных аксессуаров. Поэтому субъект постоянно возвращается к телу, спотыкается о тело, насыщает, наряжает, истязает, измеряет и изменяет его - вплоть до увечий и операций - но достигнута ли призрачная цель?
Бессознательная символизация симптома, боли дает нам реальное страждущее тело, тогда как означающее поддерживает тело и возносит его в воображаемом.
Тело
Автор статьи в Словаре психоанализа под ред. Б. Вандермерша, Р. Шемама - Патрик Де Нойтер, брюссельский психоаналитик, доктор психологии, преподавал клиническую психопатологию, психопатологию пары, семьи, сексуальности в Католическом университете Лувена (Бельгия); аналитик-член Аналитического пространства (Франция и Бельгия) и Европейских межуниверситетских исследовательских семинаров по психопатологии и психоанализу (SIUERPP).
тело сущ.ср.р.(фр. corps; англ. body ; нем. Körper). Концепт, традиционно противопоставляемый психике. Эти концепты и их дуализм были кардинально пересмотрены, в первую очередь, из-за введения Фрейдом концепта истерической конверсии и влечения, а затем вследствие исследования Лаканом концептов тела собственного, зеркального образа, тела реального, тела символического, тела означающих и объекта a.
ЭНЦИКЛ. Истерики подтолкнули Фрейда к описанию особой чувствительности их тел к бессознательным представлениям. Чтобы обозначить перемещения либидинальной энергии и записи бессознательных мыслей в теле, Фрейд обратился к концепту конверсии. В 1905 г. он уточнил, что вытесненные представления "говорят в теле". Фрейд также утверждал, что истерические симптомы являются посланиями, шифровками, сравнимыми с иероглифами. Они адресованы субъектом тому, кто сможет их услышать, с надеждой и одновременно со страхом, что другой будет способен их расшифровать. В том же 1905 году Фрейд ввел понятие влечения (Trieb), граничный концепт между психическим и соматическим, означающий передачу — энергетическую — направленную в психику через внутреннее соматическое возбуждение.
Как и многие другие концепты, тело рассматривалось Лаканом в трех фундаментальных регистрах его изложения: реальном, воображаемом и символическом. Поочередность методологического разбора трех регистров не должна заслонить их тесное взаимопроникновение, что хорошо видно в метафоре борромеевого узла.
ВООБРАЖАЕМОЕ. В очерке 1936 г. о стадии зеркала Лакан обозначает создание образа тела как целого и относительного рождения я (фр. moi). Унифицирующий образ тела создается на основе образа, который отсылает "зеркало" Другого: образ Другого и образ себя во "взгляде" Другого, в первую очередь матери. Понятно, что Лакан часто обозначает этот образ тела выражением зеркальный образ. Текст посвящен воображаемому телу, но мы отметим, что соединение трех регистров в нем очевидно. В самом деле, зеркальный образ происходит из совмещения тела реального (или же органического) с образом Другого и образом, который Другой предлагает вместе со словами признания снова-таки Другого.
В своих трудах Лакан будет неоднократно возвращаться к вопросу зеркального образа тела, отталкиваясь от оптической схемы опыта Буасса, и оптической схемы из Семинара X, Тревога, (1962-1963). Клиника аутизма позволяет думать, что этот унифицирующий образ тела не может установиться, если не существовал ранний про-образ (фр. pré-image), иногда обозначаемый термином тело собственное. Как доказывает M.-К. Лазник-Пено (1994), этот про-образ создается через соединение органического тела ребенка и "взгляда" родителей на него. Собирательный, идеализированный образ — объект их любви и либидинальных вложений. Говоря иначе, организация собственного тела ребенком является результатом инкорпорации в реальное организма ребенка фаллического измерения, что окутывает его родительским Другим. Такое либидинальное родительское вложение нужно для создания собственного тела и, следовательно, появления зеркального образа, я и базового нарциссизма, необходимых для выживания ребенка. В этом обнаруживается наше воображаемое отчуждение, а также структурная необходимость такого отчуждения. Она проверяема сильной тревогой из-за расчленения тела и смерти, разбираемых в клинике психозов и аутизма, и во множественных органических дисфункциях, наблюдаемых при истерии, других неврозах и перверсиях.
Для Лакана тело воображаемое является также дырявым мешком объектов a, краев тела, воображаемо потерянных, чаще всего среди них — грудь, экскременты, голос и взгляд. В этот список он добавляет особый край тела, фаллос как нехватку. Такая нехватка состоит из объекта a причины желания, то есть из запроса воображаемого объекта a в теле другого или же воображаемого фаллоса, который должен заполнить основную нехватку. Подобный запрос предполагает эрогенизацию кромок зон влечений тела-"мешка": рта, ануса, глаза и уха, а также некоторых придатков наподобие соска, пениса.
Край тела — для желания Другого, само же тело оказывается местом наслаждения, а значит, зависти и ревности: они отмечают объект как собственность Другого (например, недостающий пенис или грудь, которую сосет младший брат).
СИМВОЛИЧЕСКОЕ. Лакан ввел концепт тела означающих в Семинаре о психозах. Этот концепт описывает совокупность означающих сознательного, вытесненных или форклюзированных субъектом так же, как и их общее и сингулярное качество организации. Речи (фр. les paroles), составляющие тело означающих, а значит субъект бессознательного, могут проговариваться и обдумываться задолго до зачатия ребенка. Данные означающие касаются его идентичности (имени, фамилии, генеалогии, пола, расы, социального окружения и т.д.). Еще до рождения к этому наследию прибавляется совокупность означающих, которые переносят сознательные и бессознательные желания, родительских Других, и составляют символическое отчуждение субъекта. Согласно Ж. Лакану, психотик избегает этого символического отчуждения путем форклюзии фаллического означающего.
Одни означающие первых языковых опытов ребенка записываются в психическую память, другие впечатываются в тело. Поскольку такие записи хорошо известны по случаям истерии или психосоматических болезней, они присущи не только лишь психическим структурам. Слова, силлабы, фонемы, и даже буквы могут аффектировать тело вне зависимости от его структуры. Вот почему возможно высказывание о теле как о кожаной книге, куда вписываются означающие запросов, а значит, и желаний Другого.
Когда мы настаиваем на влиянии речи на тело, мы скорее утверждаем, что тело говоримо. Соответственно, Лакан также подтверждал, что тело говорит. Он замечает (Заметки о технике, 1953-1954):
Собственным телом субъект передает речь как таковую, правдивую речь, о чьей передаче как означающего он даже не знает. То, что он этим говорит, всегда больше того, что он хочет этим сказать, всегда больше, чем он умеет этим сказать
Заметим, что это тело символическое появляется и в "экзистенции", что обеспечивает ему номинацию независимо от органического присутствия, еще до зачатия либо уже после смерти, после полного исчезновения как биологического бытия: погребальные обряды и все, что касается памяти умерших, свидетельствует о существовании особого символического тела. Снова обратимся к связи воображаемого и символического регистров: речь редко действует в чисто символическом регистре, то есть независимого от значения; по крайней мере, это значение часто вытеснено и переносит желание более, чем речь.
РЕАЛЬНОЕ. Концепция реального у Лакана встречается минимум в трех специфических значениях. Он упоминает невозможное, сопротивление и отбрасываемый объект.
Поскольку концепция реального отсылает к невозможному, реальность тела создана из всего, что в нем ускользает при попытках воображения и символизации. Попытка опереться на слово с целью описать невозможное для высказывания абсурдна, но все же мы можем к нему приблизиться в рассуждении о различных теориях тела, когда-либо созданных, и еще только создаваемых на разных континентах. Определенная часть этих теорий не лишена практического интереса, или же эффективности — именно терапевтической. Но все они неполны и ни одна не исчерпывает тело в высказывании: реальность тела в них ускользает не из-за недоработок, а из-за структуры самого мира и самой науки.
Еще одно реальное занимает важное место в изложении Лакана. Это то, о что мы спотыкаемся, что всегда возвращается на прежнее место, что препятствует нашим стремлениям и желаниям, а именно инфантильным желаниям всемогущества мысли. Такое тело часто называют телом реальным, сюда же входят анатомические различия полов и смерть как неотвратимое разрушение сомы. У Лакана это же определение включает органическое развитие новорожденного, его генетическое наследие (отметим, что оно также является формой записи) и изначальную телесную раздробленность, скрепленную унифицирующим образом тела.
Все это относится к желающему существу в общем смысле.
Для отдельного субъекта реальное тело наделено специфическими характеристиками, более или менее стойкими. Например, цвет глаз или кожи, либо какой-то недостаток, врожденный или приобретенный: паралич, ампутация, неврологическое ранение, глухота или слепота, бесплодие или импотенция и т.д.
То, чему сопротивляется тело, не обязательно является объектом, отбрасываемым культурой или особью. Но иногда и это может иметь место.
Так, в нашей культуре мы часто отмечаем более или менее выраженные тенденции инфантильного недопонимания разницы полов и отсутствия пениса у матери. Желающее существо с трудом принимает то, что сексуальных отношений не существует, и то, что смерть является финалом любого тела. Тем не менее, известно, что каждый может отбросить (в смысле вытеснения или отрицания) ту или иную свою телесную особенность.
Нужно ли, как Фрейд, подытожить рассуждение тем, что анатомия составляет судьбу желающего существа? Психоаналитическая клиника доказывает, что недостаточно иметь тело мужского пола, чтобы определять себя как мужчину. А чтобы стать женщиной, недостаточно одного лишь отсутствия Y-хромосомы. Воображаемые идентификации, речи и желание родительских Других могут подтолкнуть субъекта к выбору противоположному, нежели его анатомический пол. Таким образом "рождаются" пацанки, женоподобные мужчины, гомосексуалисты, травести и транссексуалы. При всем том нельзя сказать, что реальное тело как организм неважно. В определенной мере оно сопротивляется этим воображаемым или символическим идентификациям и изменениям, которые из них проистекают.
Итак, субъект отбрасывает специфические особенности своего реального тела не без некоторого ущерба. Говоря иначе, реальное тело и анатомия все же определяют судьбу, даже если и не всецело.
